Современный зритель избалован детективами настолько, что зачастую может угадать имя предполагаемого убийцы едва ли не при первом лубочном знакомстве с основными участниками сюжета. На таких вот притязательных сыщиков есть свои методы: Финчер, например, с удовольствием подкидывает всё новых и новых жертв, дабы потом развести руками и сказать что-то вроде «думайте сами, решайте сами». Автор «Голема» Хуан Карлос Медина (до этого поставивший жутковатый фэнтезийно-хоррорный фильм «Нечувствительные» в духе раннего дель Торо) пошёл по другому пути: взяв сложное постмодернистское произведение Питера Акройда, он подкинул нам клубок из подозреваемых, в котором мотивов нет ни у кого. Да вот только и выяснять, чьи руки в крови, особого мотива у зрителя тоже нет.
В викторианском Лондоне зверствует маньяк, прозванный горожанами «Големом» в честь персонажа иудейского фольклора. Убивает много, а главное – на первый взгляд, бессистемно. Расследует дело проницательный детектив Килдэр (Билл Найи), которого некоторые недолюбливают из-за слухов о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Параллельно с этим он следит за развитием суда над миловидной танцовщицей кабаре Лиззи Кри (Оливия Кук), якобы виновной в убийстве своего мужа, известного в Лондоне драматурга. Килдэр уверен, что убийства и таинственная смерть супруга подозреваемой могли быть связаны – и понять, правда это или нет, желательно до того, как Голем нанесёт очередной удар.
Заманчивое, казалось бы, сочетание: смешение бурной фантазии, реальных фактов, готической атмосферы и витающей в воздухе мистической опасности над городом и его обитателями; проблемы, правда, вылезают оттуда, где их никто не ждал. Медина наполнил фильм самыми различными персонажами: тут вам и популярный актёр, облачающийся в женские одежды, и пошлый карлик, вечно охочий до женского внимания, и даже (это не шутка) сам Карл Маркс! Проблема вот в чём: повествование построено не на поиске каких-то особенных улик, а на попытке проницательного Килдэра уловить мотивы каждого из них, основываясь на подсказках, оставленных маньяком в тексте некой поэмы. И в итоге примерно треть истории занимают пространные разговоры с подозреваемыми и мысли следователя, которые обильно визуализируются – вы же наверняка хотели увидеть, как отец коммунизма замышляет убийство проститутки?
Но примерно к середине фильма, наблюдая за действиями Килдэра, начинаешь замечать, что, ровно как главный герой пытается посредством интуиции выявить логику убийцы, ты пытаешься столь же интуитивно понять логику фильма. И порой кажется, что она ускользает от зрителя, прикрываясь мрачными тенями готических соборов, как Голем от следователя. Режиссёр преуспел в плане создания атмосферы, но в фильме чувствуется какой-то застой, как будто продираешься через невнятный текст, из которого редактор не отсеял лишнюю «воду». С такими постмодернистскими завихрениями вроде Карла Маркса в качестве предполагаемого убийцы можно было сделать знатное кино в духе «Лиги выдающихся джентльменов». Но Медина напускает туману туда, откуда уже давно должен был бы выпрыгнуть условный Джек Потрошитель и помахать в камеру огромным мясницким ножом.
Как следствие – кино превращается в бесконечно затянутый спектакль, в котором от количества слов, мотивов и действующих лиц становится просто скучно. Так и хочется, чтобы мистический Голем уже вышел наконец и сократил численность персонажей, чтобы кино наконец-то закончилось. Но Килдэр зловеще потягивает – «а вдруг убийца уже мёртв?», и тогда понимаешь, что этот спектакль закончится позже, нежели терпение зрителя.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
