2103 год. Колониальная экспедиция корабля «Завет», направляющаяся к отдалённой планете, сталкивается с нейтринной вспышкой, в результате которой часть людей и эмбрионов на борту гибнет. Подавленные, члены экипажа засекают сигнал бедствия – он исходит от находящейся к ним чуть ближе планеты в системе Дзеты Сетки. Несмотря на разногласия, они решают исследовать её и выяснить, от кого исходят послания. Там их, несмотря на условия, близкие к земным, ждёт совсем несладкий приём: помимо андроида Дэвида, подававшего сигнал, здесь есть определённые формы жизни, которые враждебно относятся к человеку.
Ридли Скотт был прав, когда говорил, что предыдущие фильмы о Чужих были слишком человечны. Когда зритель, знакомый с материалом, идёт на фильм о ксеноморфах, он хочет увидеть грозных и страшных ксеноморфов, а не разборки между людьми, которых ему и так хватает в других фильмах. В 2012 году, на 74 году своей жизни, Скотт выпустил «Прометей», картину, которая возмутила фанатов как раз отсутствием в нём Чужих, но восхитила критиков своей притчевой формой и ощущением глобального апокалипсиса. Религиозные мотивы, прозвучавшие в этом фильме, вылились в странную и нелепую картину «Исход: Цари и боги», и казалось, что художественные муки Скотта, прыгавшего от криминальных фресок («Гангстер») и эпосов («Робин Гуд») до странных мелодрам («Хороший год»), завершаются творческим маразмом.
Но «Завет» всё поставил на место. Плюнув на религию, режиссёр свергает идолов одного за другим, учиняя тотальную резню и натуральные сумерки богов. Всесильный человек, бороздящий космос, оказывается бессилен перед творением своих собственных рук. «К чёрту человеков!» – кричит своим фильмом Скотт и выводит на арену могущественного Заратустру в лице андроида Дэвида, отвратительного в своей заносчивости и нарциссизме, но поражающего интеллектом и мощью замыслов. Майкла Фассбендера в «Завете» много, но уж точно не слишком: распаляя свою харизму на целых двух персонажей, он задаёт главный конфликт, который был заложен Гансом Рудольфом Гигером в дизайне ксеноморфа, а именно – борьбу технологии и породившей её человека. Дэвид выступает здесь как человек, переживший самих Создателей, и картина превращается в антирелигиозный пафос – от «Ностромо», корабля, согласно заветам одноимённого романа Джозефа Конрада, борющегося за право человека на жизнь, к «Завету», кораблю-предзнаменованию, оглашающему «закат богов» (недаром произведение Рихарда Вагнера звучит в фильме аж два раза).
Вы сейчас, наверное, слегка поражаетесь всем вот этим разглагольствованиям об искусстве и философии и задаётесь вопросом: «а при чем тут вообще фильм о Чужих?». Да при всём. Ридли Скотт заложил в свою новую картину такое огромное количество культурных кодов, что для их разбора можно ваять отдельный материал. Тут вам и концепция «Франкенштейна» Мэри Шелли, и цитирование сонета «Озимандия» за авторством её мужа («Я царь царей, моей державе места мало!»). И даже архитектура строений на планете, схожая с египетской (а Озимандией, если что, звали Рамсеса II, легендарного фараона, разгромившего, а затем помирившего Египет с хеттами), задаёт свой мотив повествованию. «Чужой: Завет» – это история не о людях, а о сверхлюдях.
Ну и, конечно же, о ксеноморфах. Они здесь – связующее звено в сложных идейных конструкциях, которые настроили Скотт и Ко, но это не значит, что их убирают на периферию, как всё в том же «Прометее», где их вообще выкинули, по сути, на свалку истории. И кстати, крутость «Завета» отчасти в том и заключается, что он очень органично и умело проводит спасательные мостики между приквелом и самым первым «Чужим», оставляя при этом знатный промежуток в истории, чтобы сделать пару внушительных сиквелов. И бережное отношение к истории ксеноморфов становится ключевым моментом, из-за которого Скотту хочется доверять в будущем – забудьте про клонов Элен Рипли, бесконечные подвиды и нелепые гибриды. У нас тут всё серьёзно, по-олдскульному: классический Чужой, грозный, злой и очень опасный.
И сталкивается он с колоритной командой: особенно удался образ бесстрашной колонистки Дэниэлс, которая при всём желании вполне может сойти за новый вариант всё той же лейтенанта Рипли. Стоит отметить капитана корабля в исполнении Билли Крудапа: обратите внимание на столкновение его религиозности с ницшеанским перфекционизмом Дэвида, это ещё один важный мотив фильма. Ну и, конечно, одна из лучших ролей Джеймса Франко, которому можно давать премию имени Шона Бина за трёхсекундное появление без слов в самом начале с последующей смертью персонажа. Спасибо, Ридли, посмеялись.
«Чужой: Завет» – лучший фильм из всей франшизы о ксеноморфах после оригинала 1979 года и просто одна из самых больших удач Ридли Скотта. Без вариантов. Здесь есть всё, за что можно понравиться широкому зрителю: масштабная постановка, впечатляющие спецэффекты, дабл-Майкл Фассбендер и жуткий космический монстр. Есть фильму и чем зацепить знатока кино и ценителя искусства: многочисленные киноцитаты (от «Космической одиссеи» до «Десяти заповедей» 1956 года), литературные отсылки (Ницше был бы доволен) и даже музыкальные аллюзии. Скотт заложил в свою новую картину максимум души, своей удали и ностальгии по тем временам, когда фантастика была впечатляющей и хватала зрителя за глотку, стремясь удивить. Примерно так же, как Чужой хватает своих жертв – такое запоминается если не навсегда, то надолго.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
