Внимание: концентрация плохих рипов с VHS, древних песен, а также типичного для Евровидения безумия в этом тексте превышает все допустимые нормы.
Да-да, Евровидение — это такой конкурс, на котором сначала ужасно поют, потом голосуют за соседей и в результате побеждает песня, которую все забудут не успеет закончиться май. Несмотря на то что на сцене подчас творится полное безумие, то, о чём можно петь, строго зарегулировано.
Нельзя упоминать какие-либо бренды. Так в 2012 году Facebook Uh, Oh, Oh пришлось переименовывать в The Social Network Song, а вместо «фейсбук» петь ещё больше «о о-у-о о». Слово «киберсекс», что характерно, в тексте при этом осталось. Нельзя упоминать религию, поэтому швейцарская Армия Спасения выступала как Takasa — слово на суахили, удачно расшифровывающееся как The Artists Known As Salvation Army. И не спрашивайте, как христианской Армии Спасения вообще пришло в голову участвовать в самом толерантном конкурсе Европы.
И никакой политики на Евровидении. За пределами — сколько угодно, хоть устраивай революцию, только не выступай с лозунгами те 3 минуты, что исполняешь песню.
Так грузинская группа Stephane & 3G не попала на Евровидение в Москве просто за то, что в припеве отчётливо слышалось We don’t wanna Putin вместо put in. В свете конфликта с Грузией в 2008 протест был очевиден и Европейский вещательный союз встал на сторону России, потребовав изменить слова песни. Авторы отказались, заявка на участие была снята.
И всё-таки правило «без политики» достаточно размыто, чтобы иносказательный текст прошёл без проблем. В 1975 году Греция отказалась участвовать в Евровидении в знак протеста против турецкого вторжения Кипра. В 1976 Греция отправила песню Panagia Mou, Panagia Mou («Святая Дева, Святая Дева») со строчкой «И если увидишь руины, Святая Дева, они не из прежних эпох, они сожжены напалмом, о Святая Дева». Турция всё прекрасно поняла и выступление певицы транслировать не стала.
Спустя несколько лет уже от Турции исполняли менее политически заряженную, но всё равно злободневную песню о «нефтяной игле». Замаскирована она была под признание в любви некому Петру Ойлу (Pet’r Oil — petrol, «нефть»), но строки вроде «Богатые куртизанки гоняются за тобой», «Что со мной станет, если ты уйдёшь» легко допускают двоякую трактовку.
Самым злободневным получился 1990 год, когда Австрия и Норвегия пели о падении Берлинской стены, Великобритания призывала любить нашу планету, пока она ещё есть. А победил Тото Кутуньо с призывом Европе объединяться.
Но если выбирать самое главное политическое высказывание на Евровидении, то автор этого текста остановится на Sva bol svijeta. Разгар войны, Босния и Герцеговина впервые участвует в конкурсе, исполнители бегут из осаждённого Сараево на полуфинал в Словении, чтобы пройти в основной конкурс и спеть о «всей боли мира этой ночью в Боснии». Безумие или героизм? Судя по тому, что боснийское жюри, сообщавшее баллы по ужаснейшей связи, встречали оглушительными аплодисментами, аудитория придерживалась мнения «безумству храбрых поём мы песню».
В последние 10 лет количество злободневных высказываний ощутимо подскочило. Безумное выступление Израиля в 2007 контрастировало с содержанием песни, где опасались, что некто (считается, что подразумевали иранского президента) нажмёт кнопку и мир погибнет в ядерном взрыве.
Позже литовцы в блестящих трусах пели о том, как Западная Европа не воспринимает Восточную равной. С похожей целью Черногория отправляла сатирического певца Рэмбо Амадеуса парой лет позже.
Впрочем, не все сочетают серьёзный призыв с пародийным выступлением. Если вы заинтересовались Евровидением именно после финала в Москве, то могли слышать дуэт от Израиля с песней There Must Be Another Way. Обычная песня о мире, каких на конкурсе бывает немало. Однако исполняют её еврейка и израильская аравийка, что вызвало бурю одним фактом существования такого дуэта.
Одним из самых оригинальных концептов стало выступление Армении в 2015 с песней, посвящённой отрицанию геноцида армян. Группу Genealogy составили пять исполнителей с армянскими корням, живущие в разных частях света, и певца из Армении. Название Don’t Deny вещательный союз посчитал всё-таки слишком политическим, но те же слова в тексте позволил оставить, так что песню просто переименовали в Face the Shadow. К сожалению, в финале переусложнённая композиция прогнулась под тяжестью собственного концепта и высоких мест не заняла.
Ну, а «1944» Джамалы о геноциде крымских татар в излишних комментариях уже не нуждается.
До сих пор речь шла о песнях, в которых двойное дно или заявлялось, или было достаточно очевидно. Однако бывали случаи, когда сложнее понять, намеренно ли текст написали таким или просто удачно совпало. В 1974 итальянское телевидение всерьёз испугалось песни Джильолы Чинкветти, в которой 16 раз повторялось si («да»). Спустя месяц в Италии намечался референдум о разводах, поэтому на ТВ забеспокоились, не подтолкнёт ли песня голосовать «Да» — за отмену недавнего закона, разрешившего разводы. Si на телевидении и радио встретили полным бойкотом и не транслировали, пока не прошёл референдум.
А вот 40 лет спустя финка Криста Зигфридс пела Marry Me уже явно в поддержку — на этот раз, однополых браков.
В 1982 году конкурс снова столкнулся с невинной песней, в которой при желании можно углядеть политический протест. Дьявол в контексте. Евровидение проходит в английском Харрогейте, на другом конце света Британия воюет с Аргентиной за Фолклендские острова, а в испанской песне девушка мечется между двумя любовниками. Один верный, серьёзный, но слишком властный и ей не нравится, другой хороший, но будто бы в ней не заинтересован. В довершение всего пара на сцене танцует танго, которое обычно ассоциируется с Аргентиной.
«Фолкленды, это точно нам за Фолкленды», — подумали британцы, но песню пропустили.
Рассказ о политике и Евровидении будет неполным, если не упомянуть курьёз, связанный с португальской песней 1974 года. О нет, это совершенно мирная баллада, не подразумевавшая ничего такого. На конкурсе она поделила последнее место ещё с трёмя участниками и так бы канула в небытие. Однако спустя две недели в эфире португальского радио прозвучала фраза: «Через пять минут пробьёт 23 часа, а пока я предлагаю вам послушать песню Паулу ди Карвалью E depois do adeus». Это был сигнал к началу переворота, ставшего известным как «Революция гвоздик».
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
