В истории Квентин Тарантино останется как режиссер, который снял один из последних великих фильмов XX века — «Криминальное чтиво». Этой картине, за которую 31-летний американец получил аж Золотую пальмовую ветвь в Каннах, мы обязаны возвеличиванием низменных жанров, которые холит, лелеет и воспевает Тарантино вот уже 25 лет. Его стиль узнаваем с первых кадров: маниакальное следование устаревшим кинотрадициям от пленки до саундтрека, блестящие диалоги и отсылки к старым фильмам, в том числе и своим.
«Омерзительная восьмерка» выглядела как еще один фильм в послужном списке: второй после «Джанго освобожденного» вестерн, пусть в этот раз без приставки «спагетти», аллюзия к классике жанра «Великолепной семерке» прямо в названии, всё те же актеры Сэмюэл Л. Джексон, Тим Рот, Майкл Мэдсен и Зои Белл, снимавшиеся у него уже не раз и не два. На деле оказалось не совсем так: новый фильм похож скорее не на «Джанго», а на «Бешеных псов», но совершенно в другом антураже.
Тарантино, кажется, мешают собственные амбиции по возрождению того самого теплого лампового пленочного кино. Активно использовался в пиаре тот факт, что картина снята на возрожденный формат пленки Ultra Panavision 70 со сверхшироким соотношением сторон 2.76:1. На такую пленку сняли вестерны «Война на Диком Западе» и менее известную «Тропу Аллилуйя», но Тарантино везде отмечал, что выбрал её из-за великого «Бен-Гура». При этом простор кадра он практически не использует: панорамных сцен максимум минуты две на весь фильм, а эпичных, понятно, нет и вовсе. Тратиться на очень ограниченные показы с оригинальной пленки стоит лишь псевдоэстетам: пусть они три часа будут любоваться широченными стенами сарая, в котором проходит две трети действия.
«Омерзительная восьмерка» невыразимо далека от «Великолепной семерки» и вообще от вестернов. Это насквозь камерный фильм: первый час герои едут в дилижансе, потом сидят в одной комнате, не выходя на улицу и жалуясь на невыносимый мороз и метель, как российский кинозритель в новогодние каникулы. Намного больше фильм походит на детектив Агаты Кристи «Десять негритят», с которым россияне знакомы по экранизации Станислава Говорухина.
Дьявольски промерзший Вайоминг, XIX век. Восемь человек (на самом деле чуть больше), связанные разной степени ненависти друг к другу, заперты стихией в помещении. Джон Рут (Курт Рассел), охотник за головами, изловил озлобленную преступницу Дэйзи Домерг (Дженнифер Джейсон Ли) и повёз её в город Ред-Рок на повешение. К ним присоединились такой же хэдхантер Уоррен (Сэмюэл Л. Джексон) и патриотичный южанин, называющий себя новым шерифом Ред-Рока. В лавке по дороге еще четверо: престарелый генерал из южан (Брюс Дерн), палач из Ред-Рока с красивейшим английским выговором (Тим Рот), молчаливый пожухлый ковбой (Майкл Мэдсен) и мексиканец Боб (Демиан Бичир), который остался на предприятии за главного, пока хозяев нет.
Чтобы успеть раскрыть всех персонажей, потребовалось целых три часа, насыщенных нескончаемыми, но виртуозными диалогами и почти полным отсутствием действия вплоть до развязки. В деталях, конечно, неизменный Тарантино. Тут и различные акценты английского, которые, надо заметить, увлекают режиссера уже давно (смотреть только в оригинале). И доминантный негр, как всегда с достоинством сыгранный Джексоном. И жестокость, ругательства, резкие повороты сюжета, прячущиеся за репликами в напряженных диалогах. Отсутствует лишь чрезмерное любование собой (даже выдуманный табак Red Apple упоминается лишь раз) и ежесекундное цитирование: кино получилось крепким в том числе потому, что с выдумкой и очень резво жонглирует жанровыми штампами, раскидывая их во все стороны.
Но отчего-то без выпендрежа у главной иконы независимого кино нулевых пропал красивый глубинный смысл. Отчасти на это, видимо, повлияли обстоятельства перед съемками. Сценарий в один момент просочился в сеть, и Квентин чуть было истерично не отказался от проекта. Была устроена даже прощальная публичная читка на сцене театра, но ажиотаж вокруг нее убедил Тарантино продолжить работу. Оттого, наверное, фильм и получился столь театральным. Видно, что позади приятнейшего, но привычного действия строилась глубинная метафора о разломе общества после Гражданской войны. Год действия специально не называется: то ли 6, то ли 12 лет прошло с окончания противостояния северных и южных штатов. Герои разбиваются на два лагеря, проиллюстрировано даже классическое оскорбление «вы еще у нас отсосете» (пардон). Но о последствиях крупнейшей войны в истории США они стараются поскорее забыть, как только детектив переходит к хрестоматийным приемам вроде отравленного кофе или пистолетов, спрятанных под столешницей.
Надо отдать должное Квентину, миниатюрную шпильку для думающего зрителя он всё же оставил. Его отношение к женским персонажам известно давно. Тарантино восхищен сильными героинями: воспевает мстительницу Беатрикс Киддо в «Убить Билла», насмехается с помощью каскадерш над маньяком в «Доказательстве смерти». Здесь же над просторечной преступницей, изумительно воплощенной Дженнифер Джейсон Ли (вполне может получить второстепенный Оскар, как уже дважды было с Кристофом Вальцем), издевается буквально каждый. Её то душат, то на скорости роняют в снег, постоянно бьют по лицу; она, наконец, единственная, кто в конце издыхает не от аристократичного огнестрельного ранения. Что же это, если не реакция на феминистический вызов мировой культуре?
Оставим скептикам вздохи по поводу повторяющегося и постаревшего Тарантино. Его картины всё так же восхитительны именно из-за клинической синефилии. Больше никто не умеет так проживать архетипичные истории, составлять их из переработанных, пережеванных приемов и сюжетов, с любовью выводить на свет забытое в грязном закоулке мирового кинематографа. И всё же жаль, что между киноманией и искусством Квентин чаще выбирает пересмотреть старое, а не воплотить невиданное. Уже скоро Тарантино перестанет снимать вообще: в интервью обещано, что десятая картина станет последней в его фильмографии.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
