Мы продолжаем наш разговор о творчестве британского режиссёра Дэнни Бойла, и сегодня будем обсуждать самую известную картину этого творца – «На игле», к продолжению которой и приурочен этот обзор. Возможно, большинство читателей видели этот фильм, возможно даже не раз, однако автор статьи лицезрел его впервые. И, скорее всего, мнение автора не совпадёт с мнением людей, которые считают этот фильм культовым, шедевром на все времена и т.д. Попробуем разобраться, что же не так с фильмом «На игле». И заранее предупреждаю – это будет не рецензия в традиционном смысле этого слова, а скорее эссе на тему. Но для начала — сюжет.
Четверо лондонских молодых людей, Рыжий (Юэн МакГрегор), Обрубок (Юэн Бремнер), Псих (Джонни Ли Миллер) и Бегби (Роберт Карлайл) отчаянно прожигают свою жизнь из-за сильной зависимости от наркотиков. Вечеринки, алкоголь, секс, героин – эти ребята не чураются никаких возможностей, чтобы предаваться убийственному эмпиризму. Повествование ведётся от лица одного из них, Рыжего, который пытается как-то завязать с пагубным пристрастием и вылезти с того дна, куда пал он и его друзья. Но, как это несложно предугадать, вылезти из выгребной ямы далеко не так просто, как кажется.
Фильм снят по одноимённому роману (тоже по ряду причин культовому) Ирвина Уэлша, одного из главных представителей контркультурной литературы 20 века. Тут стоит сразу отметить, что, если рассуждать с позиций чисто литературных, Уэлш, несмотря на свою популярность, далеко не самый талантливый писатель, и, как и другой контркультурщик, Чак Паланик, берёт тем, что высказывается на спорные и запретные темы, которые долгое время были табуированными. На тему наркотиков, правда, он покусился далеко не первым – целое поколение битников 60-х породило настоящую моду на аморальную и провокационную литературу, вызывающую колыхания общественности произведениями вроде «Голого завтрака» Уильяма Берроуза и стихотворений Аллена Гинзберга. Так что Уэлш далеко не первооткрыватель. Его эксперименты в области литературной формы (вроде «монолога глиста» поверх основного текста в романе «Дерьмо») по-своему интересны, но одами «кислотной эпохе» он мог удивить разве что тех, кто никогда не слышал о хиппи и литературе США второй половины XX века.
Другое дело, что, пережив сексуальную революцию 60-70-х и перестройку сознания всего человечества, мир попал в 80-е, эпоху распространения политкорректности и хаоса одновременно. Ошалевшие от разнузданной конъюнктуры двух предыдущих десятилетий страны Запада, а там уж чуть позже и СССР с Востоком в целом, пытались взять под контроль разбуянившееся поколение, разродившееся из секса, рок-н-ролла и наркотиков. Подхлёстываемые неоновыми огнями и музыкой Rolling Stones, Pink Floyd и Led Zeppelin, молодёжь того времени почувствовала, с одной стороны, небывалый прилив свободы самовыражения, а с другой – попытки государственного аппарата в любой из стран подавить вольнодумие и разнузданность, которые являлись следствием свободы, дарованной поколением хиппи. 80-е – время зарождения культуры рэйвов, когда молодые люди, приняв на грудь и закинувшись дозой кислоты, неистово колбасились на безудержных вечеринках под техно и acid houze, после чего отправлялись домой в койки друг к другу – без особого разбора, кто какого пола.
И в этом отношении эпоха 90-х – это такой постапокалипсис, пришедший на смену времени безудержного прожигания жизни, глобальная кампания по осмыслению того, что есть человек в последнем десятилетии века. И «На игле», что книга, что фильм – попытка ухватить настроение времени буквально из воздуха, впитать в себя и передать потомкам некую мысль, мол, такими темпами человечество укатится в тартарары прямо в лапы богам подземного мира, что завлекают бесконечными удовольствиями и тотальной безнаказанностью. Вышедший в 1993 году дебютный роман Уэлша буквально взорвал мозг общественности, но почему — не совсем понятно. До этого были битники, был гид по наркотикам за авторством Берроуза и попытка уйти от падения в бездну по пути буддизма Джека Керуака. Был, в конце концов, Кен Кизи, который в своих произведениях, написанных под влиянием работы с психоделиками в домах ветеранов, создал своеобразное «противоядие от кислоты» — наполненные гуманистическим пафосом романы «Пролетая над гнездом кукушки» и «Порою блажь великая». А Томас Пинчон и вовсе в своих произведениях поднимал тему наркотиков, начиная с 60-х и заканчивая нашим временем (смотрите экранизацию его романа «Врождённый порок»). Почему же Уэлш, электрик по профессии, одной только книгой на уже не новую тему затронул умы множества поколений, а Дэнни Бойл сделал фильм, ставший предметом для подражаний?
В 1971 году Хантер С. Томпсон выпускает шедевр гонзо-журналистики «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», роман, в котором два обдолбанных в хламину гедониста катят в неоновый город за кайфом, переживая многообразные приключения, превращающие сюжет наркотического трипа в эдакую «сказку иллюзий», пускай и весьма нелицеприятную. 1983 год – выходит «Лицо со шрамом», культовый фильм, который романтизировал образ наркоторговца, превратив его в нечто романтичное, героическое и просто популяризировав тему наркотиков на небывалом уровне. Однако ранее, в 1971 году вышел мрачный фильм «Паника в Нидл-Парке», который был посвящён проблематике взаимоотношений наркоманов, и там веселого было мало, да и просто смешного тоже – наркотики ещё воспринимались как нечто сугубо запретное, опасное и просто неприемлемое в человеческом обществе.
А ещё до этого, в 1955 году, Отто Премингер, режиссёр, прославившийся своими провокационными для своего времени картинами, поставил фильм «Человек с золотой рукой» — печальную драму о героиновой зависимости, главный герой которой пророчески напоминает легендарного голливудского актёра Монтогмери Клифта, который после аварии в 1956 году подсел на наркотики в качестве сильных болеутоляющих. Примечательно, что герои «На игле» регулярно ссылаются на книгу о нём, что лишний раз подчёркивает преемственность поколений, о которой говорят и Уэлш, и Бойл.
Тем не менее, уже упомянутая эпоха политкорректности 80-х, помимо «Лица со шрамом», создала новый, провокационный образ наркотиков как чего-то забавного и весёлого. Слухи про эффекты ЛСД породили повышенный интерес к наркотикам, все захотелось слегка уйти от зажимавшей в тиски системы запретов на то и это. Тут стоит сказать также про предвосхитивший эту тему фильм «Укуренные» 1978 года, который возводил запрещённые вещества (марихуану в частности) до объекта, вокруг которого можно накрутить множество гэгов, превращая историю про двух наркоманов в комедию. Но отрезвление пришло довольно быстро – и вот уже в конце 80-х выходят «Аптечный ковбой» Гаса Ван Сента в США и даже «Игла» Рашида Нугманова в СССР, которые мрачно смотрят на поколение наркоманов, подсевших на вещества, как на конфеты, добровольно убивающих себя. 1991 год подарил миру экранизацию «Голого завтрака» Берроуза, ключевой «наркоманской» книги эпохи битников, в которой главный патологоанатом от мира кино Дэвид Кроненберг разобрал увлечение народа токсичными веществами. Так или иначе, стало ясно – мир задыхается от дыма марихуаны, пытаясь вытащить героиновый шприц из вены и вдохнуть свежий воздух забитым от кокаина носом, находясь в реальности, порождённой кислотой.
Эту эпоху Уэлш застал – и описал в своём романе настолько, насколько это было возможно в рамках своего таланта. И потому «На игле» так быстро стал популярен: не только власть имущие, но и сами наркоманы обнаружили, что про героин не просто так ходят печальные байки о том, что не так уж и много счастья он приносит своим клиентам. Но слезть со шприца тяжело, и потому книжка писателя «кислотного поколения» нашла отклик в сердцах людей – ведь это было произведение, которое было близко низшим слоям общества, противопоставлявшее себя всему. Ну а Дэнни Бойл, как и уже упоминавшийся в предыдущем обзоре Дэвид Финчер, быстро уловили модный тренд и с присущей им мизантропичностью воплотили его в своих фильмах – Финчер холодной хваткой профессионала разделывал человечество на составные части в «Бойцовском клубе», а Бойл цинично стращал народ весёлыми ужастиками о жизни наркоманов.
Причина, по которой люди так обожают «На игле», должно быть, кроется отнюдь не в осунувшемся от антимолочной диеты личике Юэна МакГрегора, не в саркастичной режиссуре, выстраивающей вокруг героев мир современной версии Гоморры и Содома, словно пропущенный через мизантропичный почерк Стэнли Кубрика, и даже не в гэгах на тему эффектов от наркотических веществ. Наркотики – общечеловеческая тема, которая так или иначе волнует многих, если не всех: разговоры о том, что ФСБ выслеживает в соцсетях любителей запрещённых препаратов, ведутся либо от тех, кому очень хочется попробовать, но страшно, либо от тех, кто уже вовсю развлекается химическим инструментом эскапизма. Персонажи фильма «На игле» — это натурально «герои нашего времени», как бы ни печально это было осознавать. По той же причине культовый статус получил «Реквием по мечте», другой любимый всеми (и, кстати, тоже чрезмерно нахайпленный) фильм на тему негативного влияния наркотиков на жизнь. Но если творение Дарена Аронофски предпочитают фильму Дэнни Бойла особенно тонко чувствующие люди, то второй как раз выбирают те, кто любят взглянуть на некие волнующие проблемы со смехом, который, как сказал ещё старина Фрейд, есть попытка абстрагироваться от пугающей реальности.
Любовь к «На игле», фильму, ныне уже не кажущемуся столь революционным, остаётся сильна потому, что заряд нервного юмора, заложенного в него, до сих пор достаточно мощен для того, чтобы хорошенько встряхнуть любого, задумавшегося о целесообразности употребления наркотиков. И не факт, правда, что обязательно подействует – ведь для кого-то эта тема остаётся чем-то вроде забавной и интересной штуки, которой можно побаловаться во имя удовольствия, так что «На игле» вполне можно воспринимать в таком случае, как эдакую чёрную комедию на манер более мрачной версии фильма «Торчки«. И вот это, к сожалению, тоже своеобразный показатель причины сомнительной популярности фильма в некоторых кругах – смеяться над тем, что отнюдь не кажется смешным, можно и нужно, однако не стоит доводить это до абсурда.
А сам фильм в итоге оказывается, в целом, достаточно поверхностным – проблемы, затрагиваемые в нём, ныне уже давно пережёваны ещё в целой куче фильмов на схожую тематику, и таким образом от него остаётся лишь слегка запылившаяся форма, преисполненная довольно спорного содержания. Культовость фильма не всегда обуславливается его высоким качеством – повторимся ещё раз, если бы не безусловный талант Дэвида Финчера, Чак Паланик так и остался бы навсегда автором богомерзкой писанины про всяческие отвратные штучки и нелюбовь к человечеству. Ровно как и талант Бойла, превративший просто сгусток времени в нечто, очень удачно встроенное в контекст своей эпохи и ставшее её частью.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
