Хуан (Карлос Рейгадас) и Эстер (Наталия Лопес) живут с детьми в собственном рае на Земле на роскошном ранчо, где-то в провинциальной Мексике в нескольких километрах от опостылевшей им цивилизации. Он всемирно известный и почитаемый поэт, она английский литературовед, вместе они разводят и укрощают диких боевых быков для корриды. Их круг общения им под стать — интеллектуалы широких мировоззренческих взглядов. Они не брезгуют свободными отношениями, сменой сексуальных партнеров и прочими полигамиями и полиамориями. Но из-за случайной, если не сказать обыденной интрижки Эстер, их брак вскоре будет дурно пахнуть, а та счастливая идиллия, которой они были опьянены, медленно начнет таять на глазах.
В наши дни, когда геополитические отношения между Мексикой и США как никогда напряжены, в культурной среде эти отношения все больше начинают как бы закономерно теплеть. Трио мексиканских режиссеров, Альфонсо Куарон, Гильермо дель Торо, Алехандро Гонсалес Иньярриту, уже не первый и точно не последний год покоряют Голливуд. В этом году, кажется, у всех троих наконец будет по главной награде американской киноакадемии, а фестивали их всегда радушно принимают и дружно боготворят. Но ведь получается, что новая волна мексиканского кино, не такая уж и мексиканская давно, а самая что ни на есть американская и даже голливудская. Так о каком же культурном наследии и прославлении Cine de México может идти речь, если главный, получается, современный режиссер из тех, что остались на родине, находится в тени, а в этом году так и вовсе был полностью проигнорирован земляком дель Торо, бывшим главой жюри на Венецианском кинофестивале. Знакомьтесь, человек, который чуть ли не в одиночку сейчас олицетворяет весь авторский мексиканский кинематограф — Карлос Рейгадас, а «Наше время» — его opus magnum. Это не только размышление о быстротечном, невозвратном и нелинейном времени, но и искреннее признание в любви к его родной Мексике.
Рейгадас никогда не скрывал, что его источниками вдохновения были Дэвид Линч и Андрей Тарковский, чьими приемами он вдоволь пользовался в предыдущей картине «После мрака свет», где рассуждал о том, как непримиримое время не щадит никого и ничего. Но всегда было какое-то незримое ощущение, что Карлос Рейгадас — лишь очередной фанат великих, который хочет показать всем, чему он научился, подражатель с отсутствием персонального видения. Сейчас же случилось настоящее чудо. Рейгадас взял на главные роли в фильм себя, жену и детей и таким образом стер грань между биографическим и художественным, создал монументальное кино-размышление, которое не только ведет диалог со зрителем, но и демонстрирует дискуссию автора с самим собой прямо в кадре.
Конечно, любой автор, не обязательно даже режиссер, будет отвергать автобиографичность написанных книг и снятых кинокартин, и Карлос Рейгадас не исключение. Впрочем, тот же Дэвид Линч клялся, что большинство культовых сцен из его фильмов — экранизации его же сновидений, а Тарковский признавал сразу же, что «Зеркало» — это осмысление его детства и юности. Рейгадас тоже не смог бы отрицать тот факт, что «Наше время» — это ровно такая же рефлексия. Создавая такое кино, он не только обнажает душу перед зрителем, но и сам пытается для себя ответить на волнующие вопросы. Дистанция между зрителем и автора минимальна, так как Рейгадас — тоже отчасти наблюдатель, пусть и наблюдает он за собой.
Но не нужно ждать, что фильм подарит вам какие-либо ответы на вопросы мироздания. Наоборот, еще больше озадачит.
Больше всего режиссера волнует время. Для него это самый ценный ресурс, источник неисчерпаемого вдохновения, иное измерение. Если, к примеру, Гаспара Ноэ течение времени удручает и пугает (недаром оно у него либо все разрушает, либо предательски идет задом наперед), то Рейгадас полон решимости поблагодарить каждую прожитую секунду времени, какую бы боль она с собой ни принесла.
Его запечатленное время прекрасно. Первые же 20 минут картины незабываемы, переживать этот чудесный кинематографический опыт хочется еще и еще. Но, скорее всего, у вас на это будет всего одна попытка в жизни (все же фильм три часа идет). Уже в этой, показанной им, пасторали Рейгадас смог уже в прологе уместить красоту гармонично несущегося времени, где детские невинные игры в грязи и их наивный лепет между собой сменяются подростковыми расслабленными посиделками, первым неуверенным сексом, после которого показывают провинциальный быт и сиесту уже зрелого поколения, для которых обуздание диких быков днем сменяется на тихое времяпрепровождение под стакан мескалито в кругу семьи. Но не смотря на всю эту зафиксированную красоту, по сути, пройденных этапов жизни, Хуана и Эстер (ровно как и режиссера) все же страшит будущее, и будет ли оно столь гармонично вписываться в их нынешний жизненный уклад. Человек — ведь существо высшего порядка, ему подвластны и животная природа, и даже иногда природная стихия вкупе с техническим прогрессом, почему бы ему не обуздать и время, которое проистекает прямо на глазах.
Кроме того, Рейгадас изящно передает в фильме нелинейность времени. Например, он показывает, как оно движется с разной скоростью и как будто в разных измерениях. Его герои пишут друг другу бумажные письма, находясь в двух шагах друг от друга. В них они признаются в сексуальной неудовлетворенности, утверждают, что хотят быть в другом месте и с другим человеком. В этот момент они могут спокойно разговаривать о завтрашнем дне или другой подобной банальщине, делая вид, что важно только что происходит здесь и сейчас в материальном мире, хотя происходит все везде и сразу. Также Рейгадас работает и с памятью. Например, для него секс — это не просто мощный выброс эндорфинов в процессе, а еще куда более важное, интимное и сильное ощущение при возвращении к нему мысленно. Время — это иное измерение с дверьми разных форм, размеров и замочных скважин, в некоторые из которых, сразу попасть и не получается.
Не в последнюю очередь «Наше время» — это кино о прогрессивной эпохе, в которой мы живем, эпохе чуть ли не абсолютной свободы, где консервативные ценности устарели. Герой нашего времени — это представитель интеллигенции свободных нравов. Но, оказывается, не так уж просто быть настолько свободным. Свободные отношения Хуана и Эстер, которые по сюжету женаты уже 15 лет, трещат по швам, когда они пытаются вернуть былую страсть. Эстер заводит запретный, но искренний роман, которого их прогрессивные отношения не подразумевали. В попытке расширить границы всего, что от нас зависит, становится только труднее эти границы контролировать, тем более если это касается любви. Наше время становится только сложнее.
Для Рейгадаса важно показать и попробовать объяснить то, как время, проведенное с близким и родным человеком, меняет вас до неузнаваемости. Хуана и Эстер ждет неизбежное переосмысление того, кто они и что с ними стало. «С рождением наших детей все стало только напряженнее, они изменили меня как к лучшему, так и к худшему. Я перестала себя узнавать, я больше не знаю, кем была», — так в самой поэтичной сцене, говорит Эстер, пытаясь объяснить, зачем ей понадобилось скрывать интрижку от Хуана. В сущности, это не более чем беспомощный полет мысли, где она сама не понимает, куда все это утекло и что делать дальше, лишь приземляет эту мысль к точке назначения. Хуан манипулятивными средствами все равно попытается вернуть Эстер и время, проведенное с ней. Наблюдая за тайной жизнью жены, Хуан лишь сделает ситуацию только более напряженной.
А если все так запутанно, то стоит ли жизнь в принципе таких переживаний, и есть ли после мрака свет? Размышления Рейгадаса о природе времени достигают размаха Тарковского и Бергмана, когда оно уже не о личном и не об эпохальном, а о времени нам уготованном. Вот только кем и за что — не так важно, главное — оно нам дано. Может, и странное, может, и не то, которого бы мы хотели, не подумайте, что оно в руках судьбы, нет, дорога все еще возникает под шагами идущего, просто идущих-то много, и не всегда понятно, где ваши дороги пересекутся. Он спрашивает: а может, в этом и состоит истинная красота поэтичности нашего времени, в постоянном конфликте с собой? «Жизнь иногда сложна, не правда ли? Но, в общем-то, поэтому и прекрасна», — говорит Хуан сыну. Для него это пока лишь красивая фраза, истинный смысл которой он прочувствует лишь потом, когда будет прощаться со смертельно больным другом Пабло. Последнему он даже позавидует, ведь, пока сам Хуан разочарован в собственном браке, его друг умирает рядом с любящей женой и друзьями. С другой стороны, подумает Хуан, время Пабло здесь закончено, а ему еще есть о чем пожить, о чем сказать и что написать.
Время всегда куда-то уходит от нас, меняя нас самих и тех, с кем это время мы решили разделить. Оно такое же быстрое, неуемное, непредсказуемое, иногда злое и брыкается, как бык. В попытке его обуздать мы затягиваем ремешок все сильнее, а, вылетая из седла, получаем удар по яйцам. Правда, потерять контроль и все отпустить мы тоже не можем — больно падать. Наше время нам же неподвластно, cabrón.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
