«Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов» одним только названием успел вызвать полемику ещё на стадии идеи. «Что за нелепость?», «Вы серьёзно?», «Похоже на первоапрельскую шутку», «Котонавты совсем с дубу рухнули» — так звучали комментарии к нашему старому материалу. Возразить можно было хотя бы тем, что есть с десяток фильмов с длинными и странными названиями, которые стали культовыми – от «Столетней старик, который вышел в окно и исчез» и «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса» до «Доктор Стрейнджлав, или как я перестал беспокоиться и полюбил атомную бомбу». И вот, «Витька Чеснок» выходит в ранний прокат, чтобы претендовать на попадание в лонг-лист «Оскара», предварительно получив охапку призов на международных фестивалях, включая гран-при в Карловых Варах. Его называют «главным российским фильмом года», «лучшим дебютом со времён «Гражданина Кейна»» и прочими высокопарными словосочетаниями. «Оскара» режиссёру Александру Ханту не видать (ДиКаприо тихонько посмеивается за углом). Однако кино получилось всё равно очень хорошее.
Молодой парень-детдомовец Витька Чесноков, уставший от жизни, жены, тёщи, любовницы, кредитов и обозлённый на весь мир, узнаёт, что нашёлся его сгинувший куда-то много лет назад отец. Папаша у Чеснока так себе – матёрый уголовник по кличке Штырь, такой же угрюмый, как и сын, да вдобавок инвалид. Положив его в красный минивэн, Витя едет в находящийся за несколько сотен километров дом престарелых, чтобы сбагрить родственника и получить наследство в виде тощей квартирки отца.
Роуд-муви — жанр для России, мягко говоря, нетипичный. С ходу вспоминается разве что непохожие друг на друга «О чём говорят мужчины», «Бумер» и «Овсянки». Пересказ сюжета фильма, скорее всего, уложится в 3-4 предложения. Вечная, больная для России тема тяжёлых взаимоотношений отцов и детей соответствует духу времени. Чеснок — из тех людей, с кем вы точно не хотели бы встретиться в подворотне: хмурый гопник в жёлтых кроссах, носящий в кулаке брелок в виде мужских гениталий, увесистый, как камень, и ломающий носы неугодных на раз-два. Откуда он такой взялся? Достаточно бросить взгляд на отца, и всё станет ясно.
Каков резон зрителю смотреть фильм про двух крайне неприятных людей? Кому он будет сочувствовать, за кого переживать? В этом главная прелесть современного российского кино: в нём полно персонажей, которые вызывают у нас ярко выраженную антипатию, но которые удивительно похожи на тех людей, что нас окружают. Можно пойти по дороге Звягинцева, который просто даёт архетипы и совокупность неких проблем, выкладывает их на суд зрителя, а дальше предлагает сделать выводы самому («Нелюбовь»). Либо же можно поступить, как Борис Хлебников: не ходить котом учёным по златой цепи да размышлять о вечном, а поставить острый диагноз и немного облегчить симптомы подходящими словами («Аритмия»). Александр Хант идёт по своему пути: он берёт две вечные проблемы России, дураков и дороги, и мешает их с кучей жанровых приёмов. В итоге получается, во-первых, увлекательно, а во-вторых — очень проникновенно.
Фильм ставит острые вопросы, которые бьют кулаком по лбу: достоин ли прощения тот, кто однажды предал? Что важнее в наше время — счастье или соответствие принятым обществом нормам? Любовь — это необходимость или привилегия? Да и в конце концов, имеет ли право на жизнь даже самый худший человек? Привыкшая к попкорну и зрелищам аудитория такие фильмы, как правило, пропускает и недоверчиво обходит стороной, мол «Что нам эта ваша артхаусовщина, неинтересно ведь!». Однако, напротив, смотреть «Витьку Чеснока», благодаря ладно сложенному сценарию и жанровому разнообразию, крайне интересно.
Здесь есть место и криминальному фильму — не зря же Лёху Штыря сделали уголовником. Ближе к концу фильм даже начинает нагнетать нешуточный саспенс, и в это время оторваться от него просто невозможно. Перетекая из драмы в триллер, кино не забывает при этом вовремя, хотя и очень грустно шутить. В саундтреке даже присутствуют композиции с альбома Хаски, группы «Грибы» и Антохи MC, что ещё сильнее обозначает дух времени, когда настроение народа можно определить по тому, что играет из проезжающей мимо машины. В «Париж, Техас» герои путешествовали по меланхоличной Америке под Рэя Кудера и Стива Вая, в «Витьке Чесноке» красный автобус суровых героев катится под «Пулю-дуру» по немытой России.
Всё это вместе: костюмы Adidas, рэп, тюремные наколки, дворовые потаскухи и пьяные танцы в захолустной забегаловке — задаёт тон сегодняшней России, хотя ипо законам исконно западного жанра роуд-муви. К сожалению, портит картину то, что за полтора часа хронометража не показывают явно важные эпизоды из жизни персонажей — их словно вырезали из фильма. Но особенно удивительно, что сценарист забывает о всём, что осталось у Чеснока и Штыря за спиной: например, покинутых Витькой жене с ребёнком, которые исчезают сразу после того, как он покидает (не)родной дом. И можно было бы это списать на характер героя, которому наплевать на свою прошлую жизнь, но открытый финал фильма всё равно заставляет его развернуться обратно, пускай он уже не такой, каким был ранее. А за спиной у него — сценарный вакуум. Странно и обидно.
Тем не менее как фильм-путешествие «Витька Чеснок» смотрится прекрасно. Это кино, которое выталкивает из зоны комфорта: наблюдать за приключением героев интересно, однако подразумевается, что однажды они должны куда-то (или к чему-то) приехать. В конце одного из них ждёт смерть, а другого жизнь, ненамного лучше смерти. И что же делать героям, а заодно и зрителю? Учиться радоваться тому, что есть: вновь обретённой семье, какой бы она ни была, прекрасным полям с подсолнухами, татуировке на груди симпатичной попутчицы, да и вообще тому, что сегодня ты ещё жив.
Мы обитаем в Яндекс.Дзене, попробуй. Есть канал в Telegram. Подпишись, нам будет приятно, а тебе удобно 👍 Meow!
